Я принял душ, умылся, обернул бедра полотенцем и разлегся на его кровати с книгой. Писать не хотелось. Издательство прислало несколько глав из моей последней книги на доработку, я пока решил даже не открывать письмо. Подождут. Сроки договора еще терпят, в спешке сейчас нет никакой необходимости.
За последний час с кровати вставал лишь один раз – во дворе послышался стук двери и в это же самое время я решил, что в комнате прохладно, необходимо срочно закрыть окно. Увидел нарушителя своего спокойствия. Из гостевого домика на улицу вышел парень. На небе уже сгущались сумерки, но во дворе горели уличные фонари, однако и без их помощи я увидел его оголенный торс достаточно ясно. Хольми вышел на улицу в спортивных шортах и принялся делать разминку перед пробежкой. С минуту… Целую минуту я наблюдал за ним, прежде мысленно отхлестал себя по щекам и силой не заставил отойти от окна.
Вернулся на кровать, уткнулся в книгу, подавив жар, проснувшийся у меня ниже пояса.
Дьявол! С этим надо что-то делать. Я голодный. Уже очень давно голодный. С другой стороны… может быть это даже хорошо? Почему бы не использовать мое состояние во благо? Почему бы не попробовать теперь, когда я так голоден, покрыть недостаток полезных веществ в организме, использовав помощь женщины. Эрики? Это может сработать. На самом деле может.
Эти мысли меня не только успокоили, но и почти мгновенно охладили. Перехотелось просто все, как только я представил себе Эрику обнаженной! Не заметил, как уже со всей серьезностью погрузился в книгу, в сюжет и забыл о реальности. Буквально убежал от нее. Не очень надолго. Пока в дверь моей комнаты не раздался короткий стук, после чего она распахнулась, а вошедший своевольно переступил через порог, так и не дождавшись моего приглашения.
Я оторвал взгляд от страниц, не сразу вернулся в реальность. На пороге стоял Хольми. Взмыленный, запах его пота моментально заполнил все помещение и проник в мои легкие, не забыв по пути затянуть карамельным туманом и сознание, и взор. Парень все еще был в шортах, он тяжело дышал, а по его загорелой коже скатывались капли пота и воды. Эти капли ласкали его настойчиво эротично, заставляя меня завидовать им в эту секунду.
Мой неожиданный гость скользнул по мне быстрым взглядом, сразу за этим отвел глаза в сторону и бросил довольно грубо:
– Мне нужно взять кое-что из моих вещей.
Он прошел к шкафу и открыв дверцу принялся что-то искать на полках. Я отложил книгу в сторону и сел на кровати, спустив ноги на пол. Проговорил следующее, пытаясь одновременно не показать, что потоп слюны в моем рту мешает мне говорить. Как ни странно, получилось вполне сносно:
– Разумеется, как тебе будет удобно. Я все же должен предложить тебе поменяться комнатами. Не разбирал свои чемоданы, могу перебраться в домик прямо сейчас. Я бы не хотел стеснять тебя своим присутствием. Это неправильно.
– Тебе здесь неудобно? – парень обернулся ко мне и еще раз скользнул по мне взглядом голубых глаз.
Я опять не понял – был ли он раздражен или заинтересован. Что ж такое? Ему не нравится, что сижу на его кровати?
Повинуясь очередному порыву – встал на ноги. Резковато. Чертово полотенце сорвалось и соскользнуло на пол… Парень хотел отвернуться обратно к шкафу, но остановился. Как и его уже ускользавший взгляд.
– Прости, – я нагнулся, подхватил полотенце с пола и обернул им бедра. Черт! Теперь только разборок ждать. Еще чего – решит, что я не остановил свои приставания… – Прости. Я случайно. Просто не ждал никого в гости так поздно. Знал бы – оделся. Так…
Хольми все еще стоял в той же позе. Глаза только поднял от моего полотенца. Мы встретились взглядами.
– Так… Если ты согласен – я мигом оденусь и снесу свои чемоданы вниз. Я все еще уверен, что так будет удобнее. И прости, что расположился у тебя.
Он закрыл шкаф, так ничего оттуда не взяв. Отошел к полкам на стене, взял одну из книг.
– Нет, не надо ничего менять, если тебе здесь удобно.
– Мне удобно, а тебе…
– Нормально. Во сколько ты встаешь? Я должен знать. Завтра я сопровождаю тебя. Отец велел.
Я не понял, зачем столько пояснений. Хольми разглядывал книгу у себя в руках, а я разглядывал его. Дышать мне было уже совсем тяжело. Его мокрый торс, сильные плечи, напряженные мышцы, на которых сверкал и переливался мокрый загар…
– Я встану во сколько скажешь. Когда того требуют обстоятельства – всегда подстраиваюсь.
Он меня почти оборвал и снова не глядя в глаза:
– Не надо подстраиваться. Ты в этом доме гость. Я буду готов к тому часу, к которому будешь готов ты.
Черт! Как же мне хотелось до него дотронуться! Аж зубы сводило. Его дыхание поднимало и опускало накаченную грудь, плоский живот постоянно трепетал от потоков воздуха, сотрясавших его прекрасное тело. Это надо было заканчивать, причем срочно.
– В девять. Я буду готов в девять. Выезжаем сразу после завтрака.
Прекрасный незнакомец с пляжа только кивнул, и вместе с книгой направился к выходу. К своему несчастью, я заметил кое-что. Его шорты. Меня смутили его шорты. К своему несчастью, когда он разворачивался, я заметил то, что не следовало. В районе его паха ткань предательски топорщилась. Моя крыша знакомо поехала вниз.
– Хольми!
Я подскочил к брату Эрики со спины. Еще не знал, что собираюсь делать, как вдруг сильный запах его разгоряченного мужского тела с новой силой ударил по моим ноздрям. В тот момент я остался без крыши совсем.
– Хольми, – выдавил из себя прямо ему в затылок.
Он оказался умнее. Не стал бить или как-то отвечать – распахнул дверь и вышел в коридор, захлопнув ее в той стороны. Оставив меня со скривившимся в одном месте полотенцем на бедрах.
Вечер я закончил в холодном душе.
К завтраку спустился, чувствуя себя побитым псом. Меня всю ночь били. А утром я бил сам себя. Измывался над собой. Делал зарядку, отжимания, приседания, пресс. Сгонял пот, открыв настежь то самое окно. Потом опять принял душ и завалился спать в полнейшем изнеможении – через час будильник поднял меня на ноги. Девять. Обещал – вставай. Встал, оделся, и буквально стек по ступенькам в столовую, где для меня единственного уже был накрыт завтрак.
– Доброе утро, Бруни! – Оливия встретила меня в новом платье и все в том же фартуке поверх него. – Садись. Яичница с беконом, овощи и свежий хлеб. Я испекла его сегодня. Все уже поели, только ты у меня голодный остался.
– Доброе утро, тетя Оливия. Извините, я обычно сплю еще дольше.
– Ничего удивительного, – она положила передо мной вилку и вернулась на кухню, откуда через несколько мгновений принесла чашку кофе. – Ты человек знаменитый, творческий, я все понимаю. Мы все это понимаем. Тебе потребуется время, чтобы привыкнуть к нашему ритму жизни. Но, ничего, через неделю-другую привыкнешь, а там, глядишь, и ты станешь ездить с Хрутом на работу. Будем одной семьей.
– На работу, тетя Оливия? – от удивления я даже переспросил.
А я-то наивный полагал, что обойдусь лишь денежным вливанием в бизнес Бьернсонов. Оказывается, они были другого мнения.
– На работу, – подтвердила мать семейства. – Конечно. Купите новые машины, наймете работников, заказы возьмете. Работы прибавится. Кто-то же должен будет ее делать. Эрика дома осядет, на ней будут ваши детки и домашние заботы. Я, конечно, еще в силах, пока слечь не собираюсь, но старость такая штука, знаешь ли, Бруни.
– Зачем машины? Я пока не собираюсь отказываться от писательства. Я устал, но…
– Писательство, творчество – это такое непостоянное дело. Сегодня ты пишешь, а завтра нет. А перевозки нужны всегда. Это серьезное, мужское дело. К тому же, знаешь… Нас всех смущают темы, на которые ты пишешь.
– Я пишу о любви, тетя Оливия. Что в этом плохого?
Говоря это, я не видел, что мы с некоторых пор не одни в помещении. Настолько меня возмутили планы тех, в чьем доме остановился.
– Ты пишешь о мужской любви, – перешла на стыдливый шепот жена Хрута. – Я понимаю, что книги на эти темы сейчас лучше продаются, все же это не нормально. Неправильно. Подумай о том, как посмотрят на тебя и твое это творчество твои будущие дети. А если у тебя родится сын?
Никогда еще такой ароматный завтрак не казался мне настолько отвратительным. Как будто горсть земли в рот засунул. Аппетит пропал мгновенно.
– Что такое, Бруни? Я пересолила?
– Нет, извините меня, тетя Оливия. Что-то с желудком. Я, пожалуй, прогуляюсь.
Отложив вилку с ножом, встал из-за стола. Внутри все кипело и протестовало. Черт подери! Я должен стыдиться своего творчества? Своих чувств?! Хотел бы я видеть тетю, выйди она на трибуну перед моими читателями с этими заявлениями. Я, конечно, не научные труды публикую, но такая литература тоже нужна многим! Что она говорит?!
Выходя из-за стола, чувствовал себя окунувшимся по самые уши в фекалии. После оглушительного успеха в Пекине, где мне рукоплескали тысячи зрителей и читателей, здесь, в этой сравнительно крохотной столовой у меня только что отобрали всю уверенность в том, что умею и могу хоть что-то в этой жизни. Оказывается, мне за мои дела должно быть стыдно!
Разъяренный, я так разогнался, что почти врезался в того, кто ждал меня в дверях и кто должен был на сегодня выполнять роль моего водителя.
– Привет, – Хольми поздоровался первый.
Я миновал его и уже на ходу бросил:
– Привет. Поехали, я готов.
Парень вроде даже не обиделся, во всяком случае, его шаги раздались сразу же вслед за моими.
– Где Мэйли? Она уже в машине?
– Почти. Возле.
Ох, сколько же сил потребовалось, чтобы не отобрать ключи и не направится прямым ходом в аэропорт! Что творю?! И с этой семьей я хочу связать свою жизнь?!
– Доброе утро, господин.
– Доброе, садись, едем.
Я оказался в машине первым. Даже марку не разглядел. Просто синяя тачка. Что-то типа городского внедорожника. Весьма компактная. Уселся на пассажирское рядом с водителем. Никогда кроме такси не езжу сзади. Не потому, что не привык. Просто мои ноги помещаются далеко не везде. Правда, у Мэйли та же проблема. Но уговаривать Хольми пересесть на заднее не стану. В конце концов с ним рядом мне ехать приятнее.
По крайней мере сейчас. Пока я не разочаровался и в нем. Неужели, и он того же мнения?!
Как только мы тронулись с места, бросил водителю:
– Мне говорили, что твоя сестра зачитывается моими книгами.
Парень пересек двор и выехал на дорогу. Скоростной режим здесь был тридцать километров в час, поэтому ничто не мешало ему разговаривать со мной. Китаянка, втиснувшаяся на заднее, сообразила помолчать и не раздражать «господина» еще больше.
Блондин осторожно кивнул:
– Зачитывается. Все книги скупила.
– Тогда какого же дьявола?!
– Не все это готовы понимать, – отрезал брат Эрики.
Мигом мои скулы свело судорогой. Это он про себя?! Это намек на вчерашнее?! Ответил, называется?!
– Я, кажется, и не просил, – процедил сквозь сжатые насмерть зубы. – За вчера извини, – сказал еще более озлобленно. – Решил пошутить, увидев, что вы снимаете ролик с прохожими. Неудачно, похоже, пошутил.
Я использовал эту отговорку по той причине, что его безразличие, его замечание резануло по моему самолюбию. Он словно заявил, что раз у меня есть подобные мысли, то меня даже уважать не за что! Парень сдержанно парировал:
– Я не снимал тебя на видео. Ты не так понял.
Я тут же вскипел:
– Не так? А как же было на самом деле?! – бесил это его благородный вид.
– Никак, – Хольми с достоинством пожал плечами. Худая, прокаченная до каждой мышцы нога чуть сильнее нажала на педаль, машина набрала скорость. – Это нудистский пляж. Я иногда там загораю. Девушка подошла и попросила сфотографировать ее. Меня снимали на видео так же, как и тебя.
Моя челюсть отвисла. Черт! Он только что не только сделал меня, но и опустил ниже некуда.
– Даже так… – только и бросил я.
В зеркале заднего вида показалась укоряющее лицо Чжоу. Понятно. И она туда же. Распять меня мало. Все ясно. Как будто сговорились за ночь…
Я кипел еще какое-то время. Молча. Глядел куда-то в сторону, пока Хольми вез нас с помощницей в неизвестном мне направлении. Куда мы едем? Ах, да. Дядя должен был нарисовать какой-то там план. Вскоре гнев сменила усталость. Опять. Снова я ошибся. И в его сестренке, и в нем самом. Что-то забрезжило, что-то типа надежды на настоящую любовь пробивалось вчера сквозь тучи на пляже. А сегодня эти тучи сомкнулись, даже не заслонив собою солнце. Как же я устал… Некоторые называют это «исписался». Я не исписался. Любви и страсти во мне еще хватит на целую вселенную. Вот только направлять ее не на кого. Этот красивый парень мной никогда не заинтересуется. Никогда не бросит свою размеренную жизнь и работу у отца на фирме, чтобы умчатся вместе со мной куда глаза глядят. Ради чего я работал все это время?
– Господин, вы неважно выглядите, – осторожно подала голос Мэйли. – Вас укачало?
Необыкновенное сочувствие с ее стороны. Никак поняла. Достижение!
– Да, Мэйли. Ты права. Меня очень укачало. Хольми, притормози, пожалуйста.
Отпрыск Бьернсонов беспрекословно сделал то, о чем я попросил.
– Езжайте дальше без меня. Прогуляюсь. Надо воздухом подышать.
Я хлопнул дверцей и зашагал прочь, по аллее вдоль линейки аккуратных частных домов без заборов, огораживающих их территории.
Китаянка, разумеется, последовала за мной. Куда делся младший Бьернсон я не знаю. Помощница какое-то время следовала за мной безмолвно, потом все же открыла рот:
– Господин, если хотите, я могу вернуться без вас за нашими вещами. Встретимся в аэропорту. Можем вернуться в Китай. Или полететь в Сидней, вы же хотели там побывать. Или отправимся в Токио. В издательстве «Киросава» будут счастливы вас видеть.
– Спасибо.
– Мне вернуться?
– Нет, Мэйли. Разве я сказал это?
– Вы промолчали.
– Я промолчал, не сказав ни «да», ни «нет». Погуляем без лишних слов. Дай мне собраться с мыслями.
– Хорошо, господин. Но будет лучше…
– Будет лучше, если ты помолчишь.
Наконец, она захлопнула рот и кроме шума проезжавших мимо машин, работать моему сознанию ничто больше не мешало. Правда, стоит заметить, оно и не работало…